Первая всамделишная “металлическая” запись появилась у меня в 15 лет, вместе с первыми, официально заработанными, собственными деньгами. Как сейчас помню, это был Def Leppard “High’n’Dry” 1981 года, причем по тем временам даже неплохо записанный. “Металлизированное” разложение молодого ума началось при непосредственном участии однокашников – “металл” входил в моду, хотя и нестерпимо грязной тропой: любые попытки молодого лоботряса отпустить “хаер” (волосья чуть длиннее стрижки “Молодежная” за 40 копеек – около 3-4 см. без пробора, с начесом на лоб, плюс военизированная “скобка” на затылке “под бритву”) вызывали противодействие на всех уровнях.
В техникуме меня пытались принудительно постричь под угрозой лишения стипендии(с “военной” надбавкой, целых 45 рублей!), дома – обычное пилилово, не считая внезапного обострения желания моей матери приобрести мне Строгий Приличный Костюм Как У Всех, военком, лучезарно улыбаясь, обещал “заслать на юга (тогда еще был Афган)”, где меня неизбежно “научат уму-разуму и сделают мужчиной(!)”… и все из-за чуть свисающих ниже ушей волос. Гораздо более неприятным было, однако, другое: молодые девушки с подозрением смотрели на таких, как я. Такова жизнь: большинство женщин оснащены инстинктом гнездования, который диктует три основных критерия отбора партнера: чтоб был здоровым самцом (визуально и вообче), чтоб “нормально” зарабатывал и чтоб был “не хуже других”, типа как все, а то подружки зачморят. Тогдашние, более централизованные, средства массовой информации только подогревали смолу в котле: не наше это мол, с гнилого Запада, где делают отравленные “жевачки” и забрасывают к нам посредством туристов-шпиёнов, где негров бьют и где панки-фашисты одеваются как пи🤬расы. А еще все поголовно носят майки с надписью “убивай русских(это мне говорила в школе учительница русского языка и литературы, когда мне было лет двенадцать)”!
Документальный фильм «МЕТАЛЛИСТ. История как жизнь».
Такая идеологическая платформа, впрочем, нашла и своих молодых носителей. Помимо обывателей и ментов это были люберы, которые всюду всячески пытались оздоровить мозговую атмосферу молодого “металлиста” периодическим ее сотрясением.
Организованные и накачанные парни в клетчатой и полуспортивной одежде со значками Ленина регулярно наезжали в столицу из Люберец и окрестностей станций метро “Текстильщики” – “Ждановская” и если ты оказывался на их пути неподготовленным и в одиночку, то, как правило оставался без денег, элементов “металлической” одежды, приобретая взамен травмы, синяки и новую прическу (тебя обстригали заведомо тупыми ножницами). Хотя, нередко враги встречали отпор, несмотря даже на явное покровительство люберам ментов. В ход шло все: кулаки, дубье, цепи, ножи (очень популярной была струна от электрогитары с грузом на боевом конце и кольцом от ключей на другом, вытягивалась из шва за пару секунд и плохо прощупывалась при обыске)… Побоища были регулярными, в том числе по “забитой” “стреле” и насчитывали сотни бойцов с обеих сторон, хотя нарваться на неприятности запросто можно было и на улице, в метро, в кино, не говоря уже о дискотеках, где примешивался еще и “бабораздел”. Среди “металлистов” присутствовали и бойцы, и трусы, и мамино-папины тихони, но в ситуации противостояния вдвоем-втроем-в-одиночку “наших” против десятка-двух люберов попадал практически каждый, так что прекрасно представлял себе реальные неприятности из-за хаера или атрибутики. В бытии “металлистом” присутствовал некий ореол смелого протеста, так что быть им было модно. Но больно…
Металлист без Ярославского означает — Металлист без амбиций #металлист #харьков
В целом, средний “металлист” был самым обыкновенным гопником, одетым в проклепанную кожу-джинсу и “отрастившим патлы”. Слушать “металл” было долгом совести, причем в ущерб остальному музыкальному самообразованию – например всякий там Pink Floyd был “просто роком”, снисходительно терпелся, что же касается Modern Talking, то “они же пи🤬ры” – еще не самая худшая оценка!
Незнакомая и не слышимая ранее музыка часто предварялась вопросом: “А это металл?”, причем понятие это было тупейше общим без современного разделения на подстили. Под “металлом” понималась любая музыка с “металлически” “рычащей” гитарой, а кроме, собственно, стиля Heavy Metal, туда попадали и KISS (по-совковому аббревиатуру расшифровывали как Kinder SS – жуть просто!), и Twisted Sister (сами утверждавшие, что играют глэм, а не гребаный хэви-метал) и даже отечественная рок-группа “Круиз”, начавшая жалкие хардовые потуги через 15 лет после подлюки-Запада.
А как вам прочтения англоязычных названий: Ац/Дец(то бишь AC/DC,”расшифровывавшиеся” как AntiChrist/Death of Christ – “Антихрист/Смерть Христа(. ) – улет, правда?”), Руннинг Виллд, Металлиса, Ассерт (русскими буквами!),Ирон Майден и т.д.? Естественно, все это появлялось на стенах и заборах между “Спартаком” и “Хуем”, рисовалось шариковой ручкой на куртках и сумках, зачастую с ошибками, не говоря уже о сладости обладания запретными пластинками, постерами и самопальной продукцией – мутными фотографиями, переснятыми из Metal Hammer(1шт. размером 13×18 стоила 1 -1,5р.), самопальными и “польскими” майками (от 20 до 50р.!), примитивными самодельными значками с вставленной фоткой (не всегда даже цветной!) и обтянутыми целлофаном (1-3-5р. в зависимости от размера) не говоря о кассетах: японская кассета с записью могла продаться за 25-30р. (за цену почти пуда мяса!), а просто за процесс записи на свою кассету с клиента брали пятерку, причем этим не брезговали и государственные только что открывшиеся “студии звукозаписи”, официально производящие аудиопиратство.
Обычные же фотоателье могли приторговывать фотками в кассету, по рублю, причем спрос был и немалый, а адреса этих мест знали далеко не все. Это не значит, что госконторки боялись ответа за нетруддоходы – не существовало никакого общецентрализованного источника информации, не говоря уже о прессе, которая по-комсомольски “обличала” пороки молодежи и звала вперед: на стройки, на заводы и в армию. Уверен, что именно с тех времен во всех нас укрепился стереотип, что пиратство конечно аяяй, но не грех. Тем более, когда этим занимается государство.
При всем отсутствии и искажении информации, попытках искоренения подобного безыдейного инакомыслия и, наконец, прямом насилии(вас могли остричь и избить как люберы, так и милиция. Последняя как-то пыталась повесить на меня поклеп об участии в массовой драке методом насильственного взятия отпечатков пальцев, присовокупляя взятый якобы на поле боя кол со следами крови.
Не дался и остался на свободе.) неизбежно формировался комплекс неполноценности. “Металлист” заранее отовсюду знал, что он ущербен, что он мыслит неверно. Трагедия в том, что общество с обычным цинично лицемерным подходом делало из простого молодежного увлечения политическую проблему на уровне государства, семьи и школы.
Выбор музыки оценивался как искажение сознания, диссидентство, низкопоклонничество Западу, налагавшее отпечаток на личность, а мыслящий неправильно не мог быть шестеренкой в системе где-нибудь на заводе до старости. Кара была жесткой: например отправкой в армию с отчислением из учебного заведения(причины разумеется были якобы в успеваемости, но меня из-за длинных волос не допускали к сдаче зачетов, например и пытались шантажировать невыплатой добавки к стипендии – не военный у меня причесон!). Интересно, что точно так же “лечили” хулиганов: оболтус, заработавший УК206 ч.2(злостное хулиганство – до 3-х лет) мог отправиться в Ряды и избежать наказания. Из этого примера очевидно стремление травмированного общества травмировать до своего же состояния и молодую смену, нешуточное моральное преступление против целого поколения! Вот так, дескать, все серьезно, спасать пора молодежь! А мы хотели просто музыку послушать…
Действие рождает противодействие и высшую его форму – организацию. Именно в этом, думаю, следует искать причины того, что слово “металлист” стало тогда нарицательным и применялось к любому молодому человеку с волосами длиннее нормы, обобщая в глазах обывателя и рокеров(хотя тогда так называли в основном байкеров), и панков(которые вообще фашисты), и просто фанов-тинейджеров. “Ты чё, металлист штоль?”… объединение было неизбежно хотя бы потому, что никому не нравится, когда тебя бьют поодиночке.
Ходили на концерты толпой и дрались тоже толпой, а храбрые менты мужественно отсиживались по кустам, чтобы потом повинтить тех, кто остался. Собирались мы и сами “гасить люберов” и гасили, но нерегулярно в отличие от противника. Фактически это было столкновение заговоров: “совки” против “волосатых совков”, столкновение рынков: импотентского официального и подпольного со всеми последствиями. Идеологии также шли в ход: власть не хотела признать неподконтрольные мозги как факт и не стеснялась в средствах, чтобы давить ментами и люберами, обличать партийно-комсомольским хаем и бить в спину семьей и школой. Объединение “волосатых” было защитным рефлексом, самосохранением.
Отсюда и тайные рынки на окраинах Москвы, где свирепствовала “фарца”, втридорога загоняя и импорт, и самопал. Трудно сейчас в это поверить, но кожано-железячной индустрии для неформалов тогда не было, более того, это могло обернуться нехилым сроком.
Отсюда и подпольные концерты… хотя с “металлом” другая история: его никак не возможно было пристроить под ярлыком комсомольской работы где-нибудь в ДК или учебном заведении. Саунд знаете ли… рев, грохот… Как и сами “металлисты”, местные общественники не разбирали музыку стилистически – если гитара “рычит”, да к тому же и громко, значит нииизяяя. Слушать же “металл” самостоятельно интересно до поры до времени, т.к. за новыми записями все равно приходилось выбираться. К тому же необходимо общение по интересам. Да и по-человечески обидно, когда приходится прятаться и косить под цивила.
В условиях информационного голода и общественной блокады образ “металлиста” мутировал в самые удивительные формы. “Металлическая” атрибутика была сплошь самодельной. Один мой знакомый выпиливал разные блестящие штуковины при помощи… головной насадки от зубоврачебной бормашины, присоединенной к бытовому электромотору. Майки “варили” многие.
А чего стоит эпопея с проклепыванием одежды (джинса, кожа и кожзам, школьная форма, ремни и даже… кирзовые сапоги!), изготовлением вручную нитками вышитых “нашив” и т.д. Дефицитом было все: кожаные ремни (военно-морские, черные), не говоря уже о коже как о пошивочном материале: нельзя было достать зачастую даже за неплохие деньги, поэтому перешивалось все кожаное старье.
Индийской джинсы в Москве и Питере хватало всегда, однако джинсы (штаны без куртки) такие стоили порядка 100 рублей, что примерно равнялось средней месячной зарплате рядового служащего типа простого бухгалтера. Металлической же фурнитуры в продаже было вообще не найти. Наши местные хулиганы отрывали металлические сферические полые клепки с ушками со школьных сумок малышни, а потом продавали их нам по 5-10-20 копеек за штуку в зависимости от размера и дефицита. Когда я проходил производственную практику на одном из оборонных заводов, я там проклепывал себе ремни какими-то частями от клемм… пылесосов (их данный завод выпускал как прикрытие и ширпотреб помимо… не скажу чего секретного).
Собственно о музыке тогдашний “металлист” мало что мог сказать. Он путал названия групп, песен, год выпуска, даже саму музыку, но не это главное. Да, ему она нравилась: живая, агрессивная, своей бешеной энергией оставлявшая на помойке плесневелую советскую эстраду.
Но потока такой музыки не было, средний “металлист” был скорее собирателем, нежели потребителем – он знакомился с себе подобными, обмениваясь знаниями, слухами и информацией, ну и записями конечно. Как вам такой слух: Джин Симмонс(KISS) выходит на сцену с… автоматом, “запрятанным” в… гитаре. И в таком духе.
Ни один “металлист” не мог внятно обьяснить, что же конкретно представляет из себя этот самый “металл”. Образ жизни? Не только. Музыка? Да, но ни одна на свете музыка не способна настолько подчинить себе такое количество людей!
Я думаю, что это было некое квазирелигиозное чувство в Нечто, которое дает тебе все: запретный плод, единство “своих”, свой язык-сленг, короче именно то, что ищет каждое поколение – возможность игры в свое государство, в бунт а в конечном итоге – первую попытку самоутверждения в неумолимо равнодушном мире “совсем уже взрослых”. И бесполезно пытаться искоренить это, не помогут никакие воспитательно-принудительные меры!
Это – новый виток цивилизации и молодые первый раз говорят “нет, мы сами будем решать”. Пока им не разрешат это делать. Именно так умер “металл”.
Когда его разрешили, единство немедленно перестало существовать, потому что отпала необходимость в защите и оправдании себя перед обществом, которое, как обычно, лицемерно приняло в обьятия “новое время”. “Металлисты” распались на фанов, выросли в обывателей, но до сих пор не могут ответить на вопрос: чем же был этот самый “металл”? Тяжело признавать, что это была вера в себя, в право мыслить, в право никому не позволять диктовать историю болезни своей жизни! Да, это была вера, самое настоящее язычество, неграмотный культ человеческой гордости. И даже сейчас в эпоху повальной религиозности я искренне горжусь той верой, потому что это был храм внутри нас, сила внутри нас. А не снаружи, как ныне.
P.S.: Да не обидятся на меня нынешние “металлисты”. Тот “металл” действительно умер, не неожиданно, быстро и закономерно. В той духовной нагрузке отпала надобность. Никто сейчас осознанно не рискует жизнью “за металл”, не представляя даже, что это.
Для вас это не культ, а все же развлечение, вы уже раздробили его по подвидам типа “пауер”, “софт”, “дум”, “готик”, “трэш” и т.д., и т.п., стараясь не перепутать эти фракции. У вас всего этого в избытке. И никто не пытается у вас это отнять. Пока…
Дмитрий “Гурыч”, металлист 80-х, 2004
Источник: gurich.ru
Что такое хаер металлист
Как там пел Чиж — «Взъерошивая хаер, поредевший навсегда от седых волос. » О да, хаер (сиречь длинные волосы, если кто не в теме) в те времена был обязательным атрибутом практически любого уважающего себя неформала. Люди, которые знают автора этих строк исключительно по сегодняшнему дню, с очень большим трудом верят, что когда-то я мог похвастаться здоровенной гривой ниже лопаток, практически до поясницы.
Собственно, это и был главный признак, по которому в то время неформала вообще можно было распознать. Эра пирсинга ещё не началась, татуировки себе набивали одни лишь сидельцы, о такой штуке, как цветные контактные линзы, никто даже и не подозревал. В цене были значки с символикой любимой группы, металлические «пацифики» (у хиппарей и панков), всевозможные «фенечки» (плетёные украшения у них же), огромные бесформенные майки с изображением чего-нибудь «нетипичного». Тяжёлые кожаные косухи, браслеты с шипами, металлические цепи и прочую атрибутику в «железном» стиле носили преимущественно металлисты.
В МОСКВУ НА «СОБАКАХ»
В то безумное время (а пик моей неформальной юности пришёлся на 1991-1993 годы) в стране царил настолько дикий ценовой хаос, что, оглядываясь назад, поневоле поражаешься, как мы умудрялись ориентироваться в окружающей действительности, извлекая из неё понятные одним лишь нам бонусы. Год, по-моему, 1991-й.
Пачка сигарет стоит двадцать рублей, билет в «Горбушку» на концерт «Алисы» — сто рублей (то бишь всего в пять раз дороже), билет на поезд до Москвы — полторы тысячи! Мы навострились тогда кататься в столицу из Пензы на электричках, это выходило гораздо дешевле. Подумаешь, тридцать восемь часов дороги (на поезде — двенадцать)!
Двадцать лет прошло, а я до сих пор помню наезженный маршрут наизусть: Пенза-Пачелма-Моршанск-Ряжск-Рязань-Москва. Сейчас ни за что бы не согласился снова его повторить, даже если бы мне за это заплатили. Но чего не сделаешь в юности ради убеждений. Почти двое суток ехать в электричках туда и столько же обратно, не спать, не есть, зато вживую услышать на концерте легендарное «Мы вместе!»
Вспоминая время, которое сейчас принято называть «лихими девяностыми», жалеешь, пожалуй, лишь об одном: слишком мало тогда было лет для того, чтобы по-настоящему понять и осознать всё происходящее в стране. Судьба крутила с нами самые невиданные кульбиты (в октябре 1993 года автор этих строк, например, отправился в Москву на концерт «Чайфа», а попал на баррикады к осаждённому Белому дому), но провела нас по тем мятежным и буйным годам удивительно нежно, ограждая и оберегая от потенциальных заварух. И в столице, и в родном городе пятнадцатилетний наивный неформал с идеалистическими представлениями об окружающей действительности мог угодить в очень крутую передрягу — насколько печально всё могло бы обернуться, я понял, честно говоря, уже в достаточно зрелом возрасте. Мы были тогда самыми настоящими дураками, молодыми, незрелыми и неопытными — а дуракам в России, как известно исторически, всегда везёт.
НАШИ ДНИ
Тусовка наша, естественно, распалась, причём достаточно давно, но с некоторыми соратниками по хайратой молодости связь поддерживаю до сих пор. Мы обрели жизненный опыт и определённую солидность (закабанели и опопсели, выражаясь слэнгом девяностых), забыли, что такое мыть голову дегтярным мылом для пущей густоты волос, и вряд ли кто-то из нас сможет вспомнить, куда делся его старый истёртый «пацифик» вместе с драными джинсами и заплатанной косухой. Юность пролетела и скрылась куда-то вместе с ореолом неформальной романтики, но. Но иногда, чёрт возьми, так хочется снова оказаться там — в девяностых!
Сайт Region51.com является обладателем официального разрешения от редакции газеты «Час Пик — Апатиты» на перепечатку материалов газеты. Воспроизведение материала в любой форме на иных Интернет-ресурсах запрещено и будет преследоваться правообладателем по закону.
Источник: region51.com
ХОРОШО ЛИ БЫТЬ ПИОНЕРОМ?
27 сентября 1991 года прошел чрезвычайный съезд ВЛКСМ, на повестке которого был всего один вопрос, — о дальнейшей судьбе комсомола. Съезд принял решение о самороспуске. Тогда же официально прекратила свое существование пионерская организация.
Я был октябренком, пионером, а вот в комсомольцы идти даже не думал. К концу 1980—ых эта организация утратила чуть ли не единственную свою функцию, — социального лифта. Потому о комсомоле рассуждать не буду, не в материале.
Поговорим о пионерской организации, обговорив время и место действия: 1980-ые, Москва.
А в пионеры вступал я с энтузиазмом, даже радостью. Здесь работал здоровый соревновательный элемент, — прием велся на протяжении всего третьего года школы (при десятилетке). В первую очередь принимали самых отличников, приурочивая действо к годовщине революции. Мой черед пришел в очередь вторую, в конце декабря, к дню образования СССР. Могу ошибаться, но очередь третья была, кажется, 23 февраля, четвертая 22 апреля (день рождения Ленина), а 19 мая, собственно в день пионерской организации, принимали всех оставшихся.
В нашем потоке третьих классов никого не принимали в стенах школы. В торжественный день будущих пионеров освобождали от уроков (что уже праздник) и увозили на торжество в центр города. Нашей второй очереди, например, повязали галстуки в Центральном музее Ленина.
А после приема все в пионерии шло никак. Какие-то мероприятия проводились, — политинформация, сбор макулатуры, на «Зарницу» ездили раза три, «Пионерская правда» и «Пионерская зорька». Но ни слетов, ни сбора дружин не помню, ничего не выходило за рамки отдельно взятого класса. В Википедии узнал, что, оказывается, в 1982 ввели старших пионеров (у этих ребят был другой значок). Не сталкивался с такими решительно.
Вообще никому в голову не приходило позиционировать себя пионером. «Пионер» было просто обозначением возраста с 9 до 14 лет.
Впрочем, некоторый пиетет по отношению к прошлому организации был. Все взахлеб смотрели «Кортик», «Бронзовую птицу», «Улицу младшего сына». Спроси любого моего ровесника кто такой Валя Котик, он ответит.
Наплевательского отношения к пионерии не помню. Спокойное равнодушие. Единственное, над чем порой шутили, — галстук. С его помощью могли дать «задание на лето», — это когда зазевавшемуся затягивали кумач в такой плотный узел, что фиг распутаешь.
Если размышлять, что лично мне давало членство в пионерской организации, то выяснится, что не так мало, — чувство общности. Это не так уж плохо, и не стоит вопить о стадности, о зажиме индивидуальности. Индивидуальность не исчезает, если ты повязал красный галстук. И не появляется, если носишь хаер металлиста.
Едва перейдя в восьмой класс, мы все хором, не сговариваясь, сняли галстуки. Это было общим, стихийным решением. Чего вы хотите от подростков, если взрослые дебилы всерьез рассусоливали вопросы: не Олег ли Кошевой предал «Молодую гвардию» и в чем, собственно подвиги Зои Космодемьянской и Александра Матросова?
Что касаемо комсомола, то впервые я столкнулся со свежепринятыми комсомольцами в физкультурной раздевалке. На лавке сидел парень с разбитым носом и, сквозь слезы, выговаривал агрессору, который его побил: «А чего ты на меня лезешь? Чего не на Рыжего? Рыжий тоже трясется». Как я понял, речь шла об игре на деньги (НА ЧТО ШВЫРЯЛ МОНЕТЫ СОВЕТСКИЙ РЕБЕНОК), и драчун приводил убийственный аргумент: «Рыжий – пионер! А ты – комсомолец!»
Поглядел я на побитого, утирающего красные сопли и очень мне комсомольцем быть не понравилось.
Если пионерскую организацию не больно топтали (хотя додумались снять фильм «До первой крови» об игре в «Зарницу», мутирующей в беспредел), то на комсомольцев обрушилось «ЧП районного масштаба», после которого даже чистых энтузиастов стали воспринимать как лицемеров, которые учат жить молодежь, а сами любят баб да блюда. Автор «ЧП» Поляков позже спохватился, но удар отменить было не возможно. Другое дело, что общество оказалось к удару готово.
Как и к развалу страны, бездарному концу Великого эксперимента.
Источник: ygashae-zvezdu.livejournal.com